Апокалипсис

Мы приглашаем вас на онлайн-выставку известного казанского художника Александра Простова-Покровского «Апокалипсис».

Формат выставки обусловлен тем, что торгово-развлекательные центры по-прежнему закрыты для посетителей, а галерея «БИЗON» расположена на двух этажах в ТРК «Родина».

В экспозицию вошел ряд работ, написанных за последние пять лет. Они объединены темой уже свершившейся катастрофы: наш мир — это мир разрушенных душ. По мнению художника, апокалипсис происходит достаточно заурядно и спокойно: «Трагедия - это не когда ломают руки. Это когда смиренно и тупо соглашаются со всем». На полотна Простов-Покровский переносит итог своих размышлений о том, что происходит с душой в мире, где на смену тайной вечере пришел шведский стол. Куда ведут нас слепые поводыри: в свет Возрождения или в мрак Средневековья? И отделимы ли они друг от друга? Каждую картину, представленную в экспозиции, художник по нашей просьбе снабдил своим комментарием. Согласитесь ли вы с ним или вступите в философскую дискуссию?

Название выставке дала одна из самых заметных работ в творчестве Александра Простова-Покровского «Апокалипсис». На большом полотне изображен многоэтажный мир, где у каждого своя ячейка, из которой он не может выбраться. По сути, это метафора того, что происходит с людьми в режиме самоизоляции. «Я уже давно предчувствовал, что все это должно чем-то закончиться, и я полагаю, что сочетание коронавируса, состояния нашей политики и экономики - это как раз осуществление того самого предчувствия», - говорит художник.

Александр Простов-Покровский – график, дизайнер, сценограф, признанный мастер жанровой живописи, в которой творит более 40 лет. Он является ярким представителем направления изобразительного искусства, получившего название «интеллектуальный реализм». Художник родился в 1951 году в Казани, много лет прожил в Европе.

Пражская Академия искусств присудила Александру Простову-Покровскому (единственному из российских художников) кубок Международного альянса Сальвадора Дали. Он также является обладателем Золотой медали Европейского круга Франца Кафки. Участник около 40 персональных и коллективных выставок в Европе и России. Работы художника находятся в коллекциях Музея современного искусства в Дублине (Ирландия), Музея Академии искусств им. Масарика в Праге (Чехия), «Шпренгель музея» в Ганновере (Германия), в «Origin Gallery» в Дублине (Ирландия), а также в частных коллекциях Европы, США, Канады, Австралии и России.

Представленные на экспозиции работы вы можете приобрести в галерее «БИЗON». Чтобы узнать цены, пройдите по ссылке.

«СТАРАЯ ЭЛИТА НЕ ДЕРЖИТ КАКИХ-ТО МИРОВЫХ ОСНОВ — ОНА ДЕРЖИТ СОБСТВЕННЫЕ КАРМАНЫ»

— Александр Евгеньевич, наш с вами разговор происходит в эпоху коронавируса и мирового кризиса — как социального, так и экономического. А вы, как художник, предчувствовали подобные события?

— Я уже давно предчувствовал, что все это должно чем-то закончиться, и я полагаю, что сочетание коронавируса, состояния нашей политики и экономики — это как раз осуществление того самого предчувствия.

— На эту тему у вас есть говорящая картина «Апокалипсис», которую вы создали относительно не так давно — в прошлом году. Название, конечно, говорит само за себя, но она насыщенна множеством сюжетов, героев и деталей; что она символизирует? Как все это многосложное действо расшифровывается?

— Она как раз и символизирует сегодняшний день. Как нельзя ярко в этой картине все сказано, мне даже нечего добавить — достаточно на нее посмотреть. Это этапная работа, стандартная по своему появлению и нестандартная по подаче. Многоэтажный мир с элитой на верхних этажах — это сегодняшнее положение дел в нашей стране и мире. То, что происходит во всем мире, происходит и на этой картине. Это общечеловеческий процесс. Если бы он был только российским, было бы полбеды, но катастрофа в том, что это общемировая тенденция. Похожий многоэтажный мир появится и в работе, которую я создаю сейчас.

— Согласны ли с мнением, что старая элита теряет свои позиции, не только в России, но и в мире — нынешние катаклизмы тому свидетельство; мы видим как старая элита не может держать ситуацию под контролем — мир идёт в разнос. Что-то должно скоро прийти ей на смену?

— Не дай бог. Потому что придет голодная смена, и на ее фоне старая элита покажется цветочками. Но старая элита не держит каких-то мировых основ — она держит собственные карманы. Уже столько туда натолкали, что еще немножко и порвется. Теоретически бесконечное накопление возможно, но практически — нет. А что касается молодежи, второй волны элиты — я ее побаиваюсь, честно говоря. Во-первых, это будут очень жестокие люди, если это вообще будут люди. Их интересы будут направлены чисто на обогащение. У них ничего не будет — ни морали, ни стыда, ни совести, вообще ничего. И сейчас уже нет, а там и подавно не будет.

«ТРАГЕДИЯ — ЭТО КОГДА СМИРЕННО И ТУПО СОГЛАШАЮТСЯ СО ВСЕМ»

— На картине «Апокалипсис» есть герой, который в своем кресле возвышается над остальными, при этом он словно завис в воздухе. Его положение шаткое или наоборот, он все контролирует?

— Он даже себя не контролирует. Он никому не нужен и за счет этого и стабилен.

— Другая ваша важная картина, которая будет представлена на онлайн-выставке - «Шведский стол». Как бы расшифровали ее образное и символическое наполнение?

— Это сюжет об апостолах и Христе, только и всего. Если посчитать, то там все совпадает. Это чисто христианский мотив — во что превратилась бы Тайная вечеря сегодня. Кому нужен этот Иисус? Народ пришел вкусно поесть, закусить и выпить, вот и все. А тут под ногами болтается кто-то непонятный. Его привязали к лавке, как собаку, вот он и сидит. Перед ним поставили стакан, закрытый хлебом, как обычно делают на поминках. Вот и все отношение учеников к своему учителю. Все дело в разрушенной душе. Душа разрушена, соответственно, и храм разрушен.

— А может ли современный экономический кризис как-то изменить человека, может, кто-то задумается о своей душе?

— Нет, не задумается. Потому что на кладбище заниматься этим бесполезно. Это было бы немножко странно, если бы приехал реанимобиль, из могилы вытащили полусгнивший труп и начали его реанимировать. По меньшей мере, это было бы удивительно. Поэтому лучше этим не заниматься.

— Вы упомянули, что сейчас создаете еще одну работу. Чему она будет посвящена?

— Думаю, к осени я закончу этот триптих. Он будет посвящен нам с вами. И вам, и мне лично — всем. Дело в том, что апокалипсис происходит достаточно заурядно, спокойно. Трагедия — это не когда ломают руки. Это когда смиренно и тупо соглашаются со всем. Когда человек превращается в нечто нечеловеческое.

— Какие еще актуальные темы вызывают у вас желание отобразить их на полотнах?

— В моих картинах замечают библейские мотивы. А что такое библейские мотивы? Это мотивы нашей жизни, только и всего. Библия — это жизнь. Это руководство о том, как жить, домовая книга. Там очень подробно все объяснено. Когда я ее читаю, то не чувствую какого-то содрогания, раболепства. Это настольная книга — взял, полистал, закрыл.

«САМАЯ ГЛАВНАЯ КАТАСТРОФА — ОТСУТСТВИЕ КАЧЕСТВЕННЫХ ДУШ»

— Ваше творчество часто сравнивают с работами Босха и Брейгеля, в частности, у вас в работах, как и у Брейгеля, таится больше, чем изображено. Они действительно на вас повлияли?

— Трудно сказать, повлияли или нет. Я знаю, откуда ноги растут у таких сравнений — из многолюдности на полотнах. Но я не могу сказать, что руководствовался именно их художественным творчеством. Да, в Европе жили такие очень талантливые и оригинальные люди, художники, но я никогда — хотя я очень хорошо знаю их работы — не пытался их копировать.

— Брейгель тоже жил в эпоху перемен. Как вы думаете, сопоставимы ли ужасы 16 века с современными?

— Сопоставимы, вполне. Физическая боль намного ниже уровнем, чем моральная, духовная и интеллектуальная. Интеллектуальная боль невыносима, и ее испытывали всегда. Это очень тяжело. Современные технологии облегчают коммуникацию, но если говорить о жизни… Смотря что понимать под жизнью. Какую жизнь они облегчают? Это уже другой вопрос. Повлияют ли они на душу, зависит от самой души. Если это прочная конструкция, ее ничего не сломит. А если она как карточный домик — ну, душа, душонка, повалилась и не жалко. Все зависит от качества.

— Получается, общество находится в упадке из-за нехватки качественных душ?

— Их почти нет! И это самая главная катастрофа — отсутствие качественных душ, вы очень правильно сказали. Некачественная душа такова изначально, в ней отсутствует божественная искра. Человек рождается уже с божьей искрой и богатой душой. К сожалению, это случается очень редко. Причем так было во все времена. Я могу только предположить, почему это происходит — человечество недостойно. Такое у меня ощущение, может быть, я ошибаюсь.

Мы можем стремиться стать достойнее. Каждый человек должен заботиться о своей душе, и в результате общество станет более духовно развитым. Богатая душа не позволят мелких дрязг, слишком дорого она достается человеку.

«СОВЕТСКИЙ СОЮЗ ПРЕДСТАВЛЯЛ ИЗ СЕБЯ ФАЛЬШИВКУ»

— В начале 2000-х вы редко выставлялись в Казани, а сейчас ваши работы можно увидеть все чаще. Что изменилось в городе или в вашем отношении к казанским галереям?

— Я поменял отношение, естественно. Появились хорошие галереи — «ДомАрт» и другие. Галерея «БИЗON» тоже очень хорошая, расположена в великолепном месте, все сделано по уму. Не может не радовать, что появляются люди, которые проявляют к этому интерес и способны двигаться вперед. Ведь без осознания прошлого будущее будет хиленьким. Но при этом я считаю, что время для моего искусства еще не пришло. Года через 2-3 эти картины будут на вес золота. Сейчас очень мало людей, способных думать. За счет этого мои работы сильно поднимутся в цене, и я не имею в виду деньги, а общую ценность.

— В одном из интервью вы рассказывали, что 32 года жили в Европе. Что вам дал этот опыт?

— Разные люди, разная архитектура, разное отношение к жизни — здесь есть чем обогатиться, за этим интересно наблюдать. Надо сказать, мы мало отличаемся от европейцев в отношении к искусству. Единственное — там не уничтожен средний класс, и люди имеют возможность покупать картины, поддерживать художников. Социальный уклад общества никто не отменял, и средний класс — это становой хребет любого государства, и почти во всех странах Европы он есть. Ценители искусства как раз и принадлежат к среднему классу и выше.

К тому же, там существует аристократия, а у нас ее нет. И это очень большой минус, просто огромный. Аристократия — это честь нации, и я имею в виду настоящую аристократию. А у нас ее просто нет — есть фальшивка, которая притворяется аристократией.

Поведение еще абсолютно ни о чем не говорит. Вести себя можно по-разному, но надутые губы, ахи и вздохи — это разве аристократия? Самые обычные кухарки! Истинный аристократ, насколько я это понимаю, среди извозчиков и среди интеллигенции свой. Это доступный, разумный человек. Государство опирается на него, целое государство — разве этого мало? Это ведь большой вес. Аристократом невозможно стать. Нет такого института, который был учил на аристократа. Это внутреннее состояние. Вот почему английская аристократия воспитывалась годами, это самый показательный вариант. Аристократия существует и в Германии, там уже слой потоньше. Совсем тоненький слой остался в Ирландии, но все-таки он есть.

— Раз нельзя искусственно вырастить аристократию, получается, в России она уже утеряна?

— К сожалению, на ближайшие лет 150 — да. Ей просто неоткуда взяться — нет питательной среды, то есть всенародного уважения к образованному человеку. Он должен быть путеводным маяком, все должны тянуться к этому. А сейчас этого совершенно нет. Оно и понятно — как может полудурок управлять интеллигентным, умным обществом? Ему скажут: знай свое место, подвинься, постыдись. И все, он исчезнет.

Ждать появление в России аристократии — все равно что выкорчевать грибницу из земли и ждать, пока появятся грибы. Там уже ничего нет, мертвая земля. Вот почему первый удар в 1917 году был нанесен по аристократии. Если кто-то собирается уничтожить государство, страну, то первый удар приходится на аристократию. Это естественно, потому что без нее государство не существует.

— А как тогда Советскому союзу удалось просуществовать 70 лет?

— Советский союз представлял из себя фальшивку, фальшивый документ. То есть за действительное выдавалась мечта. Человек склонен к тому, чтобы мечта овеществилась, ему это необходимо для душевного равновесия, для покоя. Соответственно, он легко поддается на эту провокацию. Понятно, что это была провокация. И понятно, что там появлялись достойные люди — Евгений Александрович Евтушенко, шестидесятники, Роберт Рождественский, Белла Ахмадулина, Василий Аксенов, многие другие. Пожалуй, это был последний шанс возродить аристократию, больше шансов не было.

70 лет — это пшик, это один миг в истории, вообще ничто. А сколько бед и несчастий принесло это время? Невозможно описать, к чему это привело и еще приведет. То, что сейчас произошло, это только начало. Все почему-то думают, что это трагический финал. Ничего подобного, это вступление. Симфония еще впереди.

— Когда художнику жилось лучше — тогда или сейчас?

— Меня никто не обижал в Советском союзе, я жил прекрасно, работал в художественном фонде. В общем, мы были благополучными людьми. Было необязательно выражать свою позицию. Коммунисты сами все прекрасно понимали, и снисходительно относились ко всему — был такой плюс. Сегодняшний день характеризуется отсутствием граждан. Тогда гражданин СССР — это звучало гордо. А гражданин Российской Федерации звучит странно, потому что федерации не существует, и гражданин чего — непонятно. Есть население.

Общество достигло феноменального уровня безразличия. Людям стало совершенно все равно — никто не будет воевать, никуда не пойдет, только за большие деньги. Такой самоотверженности, как раньше, уже никогда не будет. Идея больше не объединяет людей.

«ВРЯД ЛИ КОМУ-НИБУДЬ УДАСТСЯ НАРИСОВАТЬ В ГРАФИКЕ ЧТО-ТО ЛУЧШЕ ОБРИ БЕРДСЛЕЯ»

— Как вы оцениваете современное западное и российское искусство? По какому пути оно движется? Есть ли в нем что-то удивительное и поразительное?

— Нет, не удивляет. В основном, это перепевы того, что уже было. Все это было изобретено давным давно, лет 50-100 назад. Нового я не вижу, если и вижу, то это редчайший случай. Например, меня потрясли The Beatles, Pink Floyd, Сальвадор Дали — люди, которые открыли новую дорогу в искусстве. Вряд ли кому-нибудь удастся нарисовать в графике что-то лучше Обри Бердслея, или написать портрет лучше Серова или Фешина, потому что технически это создано великолепно. Чтобы сделать что-то самому, необходимы знания и определенный опыт. Картина — это сумма знаний. Сейчас мало новых, серьезных, проработанных течений в искусстве, но хотелось бы.

— Многие искусствоведы предсказывали появление нового крупного направления в искусстве после постмодерна, но пока не определились с терминологией. Как вы считаете, что это будет за направление?

— Сама по себе формулировка ничего не значит. Искусствоведы тоже люди подневольные: они видят, понимают, но не всегда способны выразить, что они видят. Иногда из жалости, иногда из сострадания они пытаются наложить на предметы искусства несуществующее явление, то есть идут навстречу. Есть теория, что критики, искусствоведы — страшные люди, не дай бог им в зубы попасться. Это все ерунда, они очень доброжелательный, спокойный народ. И, конечно, им бы хотелось не просто сидеть и созерцать, а поспорить, увидеть новое, но, к сожалению, сейчас это редчайший случай.

— А вы свое творчество тоже не определяете в рамках какого-то течения или оно все-таки развивается от сюрреалистического к чему-то еще?

— Оно развивается вместе с обществом. Движется время, появляются новые явления в мире, и происходит естественная трансформация. Она не сильная, но происходит, я отдаю себе в этом отчет. Наверное, я стал в какой-то мере ближе к символизму — последнее время я пытаюсь через образы воспринимать действительность более остро.

«САМАЯ УДИВИТЕЛЬНАЯ ФИГУРА — ЭТО СМЕРТЬ»

— Вы выросли среди казанской интеллигенции, дружили с Ильгамом Шакировым, Нури Арслановым. Есть ли ощущение, что некий культурный пласт уходит из республики? Что приходит ему на смену?

— Этот пласт уже ушел очень давно, и ему на смену абсолютно ничего не приходит. И не ждите, не придет. Если это и случится, то лет через 100 — 150, очень нескоро. Во всяком случае, не при нашей жизни. Все идет по пути упрощения. Людям наплевать на все. Встряхнуть их может только одно — неблагополучие детей. Когда нечем кормить ребенка, и даже не одного, а двоих, четверых. Вот такая катастрофа может их встряхнуть, какое-то экстраординарное событие. Но это событие не должно касаться государства, оно должно быть частного характера. «Вставай, страна огромная» сейчас никто не запоет, я уверен в этом на 100%. То есть петь, может, и будут, но не более того. Будут рвать связки вместо мышц.

— Вы пережили несколько разных кризисов. Какой из них был хуже? Сегодняшний страшнее предыдущих?

— Все это — мелочь по сравнению с фактом смерти. Вот это кризис — когда ты лег в деревянный ящик и никому не нужен. Тогда все остальное покажется такой мелочью! Самая удивительная фигура — это Смерть. Самая выдающаяся и самая непобедимая. Такое у меня внутреннее убеждение. Перед ней все меркнет, превращается в ничто. Зачем нужны стремления, когда пришла эта совершенно потрясающая девушка?

— Но как тогда выжить, если стремления меркнут перед смертью? Разве это не демотивирует?

— «Я бы закричал, я бы пошел, если бы мог…» Но уже поздно, ты уже лежишь. Все надо делать вовремя, включая работу, походы, те же интервью и так далее. Надо говорить правду, не врать — это никому не интересно. К тому же у нас народ воспитан на вранье. Конечно, и о будущем нужно думать — в каком качестве ты будешь? Живя единственно сегодняшним днем, вряд ли вы добьетесь какого-то разумного истолкования понятия «завтра». А вообще, наверное, это единственный правильный путь — брать максимум от сегодняшнего дня, быть ответственным и каждый день проживать как последний.

Александр Простов-Покровский родился в 1951 году в Казани в семье режиссера и актрисы Качаловского театра. Окончил художественно-графический факультет Чебоксарского пединститута. Живописец, график, театральный художник - он оформил 8 театральных постановок (сценография и костюмы) по произведениям Г. Глазова, Т. Уильямса, В. Арро, Л. Жуховицкого, Е. Петрова, Э. Хемингуэя в Казанском драматическом театре имени В.И. Качалова, Театре оперы и балета имени М. Джалиля и на телевидении. Он разработал свыше ста рекламных, театральных и киноплакатов, активно сотрудничает с различными организациями по разработке их фирменных стилей (промышленная графика), пиар-кампаний, представительских презентаций, включая печатную продукцию. На протяжении многих лет занимается разработкой интерьеров, как художник-проектировщик, одновременно участвуя в их реальном исполнении, включая монументальную роспись, панорамные композиции, световые эффекты), но всегда позиционировал себя как художник жанровой живописи, которой успешно занимается уже более 40 лет.

С 1993 года жил и работал в Европе. Единственный из российских художников награжден Пражской Академией искусств им. Т.Масарика дипломом и кубком Международного альянса Сальвадора Дали (вслед за Маргарет Тэтчер), а также удостоен чести иметь Золотую медаль Европейского круга Франца Кафки.

Валерия Завьялова

Фото: Сергей Елагин